Думаю, что обожать в браке супруга с той же амплитудой и неизменной точкой кипения нереально. Но поддерживать этот огнь, время от времени бросая в костер хворост — это реально. Главное, чтоб тогда, когда вы бросите полено, не остались уже потухшие угли. А то бывает, упустишь из виду свою «бракованную», это я в смысле зарегистрированную в ЗАГСе, любовь-морковь, переключишься, например, на карьеру, да заместо домашнего ужина возрастут на кухонном столе горы из папок с документами. Здесь уж разумеется, что в некий момент некто голодный, обросший и напоминающий супруга как хрясь поварешкой по столу! Тогда спохватишься.
— Ой, мамочки, так ведь у меня еще есть супруг! И он без любви зачах, как морковь без поливки.
Спохватишься, начнешь готовить, стирать и штопать. А все, в доме «кина больше не будет». Поэтому как:
«Света в душе не осталось!» — горько произнесет супруг и уйдет из дому, с чемоданом.
Я вот все думаю. Почему, как женщина рождает, через год супруг отыскивает пристанище в кровати с другой?
Ранее жарко осуждала таких похотливых мэнов, прикрикивая «Вот кобелина, хвост распушил, а ей бедной сиди с малышом и пеленки стирай!». Ко мне из этого «ансамбля» свежеиспеченных папочек аж два таких вот мужичонка клеились. На жалость давили и слезу вышибали. Дескать, Фиса-благородная, супруге мы не необходимы, она все с малышом нянькается. А мы для нее ужаснее полыни горьковатой.
«Нет уж, необтесанные мужланы. Бегите вы к своим супругам, да к малышам. Посетуйте им на судьбу-злодейку и будет вам в семье счастье!».
Но кто же мог поразмыслить, что и я, родив малыша, совершенно забуду о собственном благонадежном.
Каюсь, мне важнее было выдраить вечерком кухню, чем нежно потрепать по холке суженого. У нас закончили быть общие интересы как ранее. Нет времени хоть в кино и в театр, на концерты. А ведь мы ранее так обожали ходить в библиотеку и рыться в старенькых журнальчиках. А позже в кафе обмениваться прочитанным. Из общих дискуссий осталось только: «У тебя когда заработная плата? Еще не скоро?».
У него одни трудности — где бы заработать больше средств, у меня — в какому медику я пойду с малышом завтра. И эта разобщенность с каждым деньком росла как овраг. Мы с милым становились чужими. Как глухие закончили слышать друг дружку и разговаривать. Скажу больше, нам стало нестерпимо находиться рядом. Стремительно перекусив на кухне и даже не дождавшись меня, он пулей летел к телеку. Под однообразную речь засыпал.
— Вася, как у тебя на работе? — неуверенно спрашивала я.
— Нормально. Уйди, утомился, спать желаю.
— А почему ты не хочешь со мной поделиться новостями?
— Тебе ничего увлекательного, — фраза стала досадной отмазкой.
Ну, раз не желает разговаривать, то и не нужно. Я надувала губы и в отместку закончила готовить ужин. На что мой супруг совершенно не обиделся. Ужинать он решил в кафе. Через две недели я случаем увидела на его телефоне неотправленное сообщение.
«Как обычно на том же месте!». А еще через один день, как будто мне посодействовал кто-то выше, увидела супруга идущего с незнакомкой на улице. Я тихонько, как лазутчик, подкралась, незамеченная, сзади.
— Да она не ставит меня не во что. Я в ней закончил созидать даму…
Знакомые слова. Также два года мне обиженно гласил чей-то супруг.
Так не должно было длиться. Было надо выпрыгнуть из пылающего круга бытовухи, из ловушки: работай — растрачивай — работай. Я заняла средств у родных, они сходу меня сообразили. И купила две пылающие путевки. Супруг не пришел в экстаз, но согласился поехать.
Собирались мы молчком, каждый по отдельности складывал собственный чемодан. И ехали мы в самолете тоже молчком. Точно незнакомые люди.
Я смотрела со стороны на супруга и жалела его.
— Боже, а я и не замечала — какой он стал худенький. Ну и очечная оправа у него совершенно погнута. А что за жуткие потрепанные джинсы на нем? Неуж-то еще со студенчества…
Мне захотелось подойти к нему и обнять. И вдруг я повстречалась с его взором. В очах читались подобные мысли.
— А ведь я так издавна не дарил для тебя цветов! — вслух произнес он, подошел ко мне и взял мою руку. — Бедные пальчики, они от стирки огрубели. Куплю для тебя тут самый дорогой крем.
Я готова была от счастья рыдать.
У нас в этом путешествии все началось поновой. Так хотелось, как ранее, поделиться и поведать об увиденном. У нас опять стало все общее. Мы вновь втюрились друг в друга. Мы не заклеивали наш разбитый брак, мы просто выкинули старенькые осколки и сотворили на прежнем фундаменте новое. Более надежное и цельное.
Оказывается, так принципиально для обоих тормознуть, обернуться, встряхнуться, в конце концов. Подбавить дровишек в огнь. Либо положить в костер огромное бревно. И пусть этим бревном будет, ну, хоть полет на луну.