Когда ялетела всамолете, топереживала только отом, что на данный момент былобы очень некстати попасть вкатастрофу… Грустно былобы погибнуть, недотянув совершенно малость инеочиститься отгрехов навершине Синая. Всевышний отдал мне такую возможность, нововремя восхождения нагору ятакое количество раз задавалась вопросом: «Как ямогла добровольно наэто согласиться?»
Ночь, холод, мывзимних одеждах, сфонариками вруках… Как стало понятно наместе, преодолеть нужно около 12км попеску, позже камням. Поначалу пешком, позже ползком. Очень скоро яначала реагировать напредложения бедуинов взобраться наихдвугорбого скакуна итем самым навосходе солнца распрощаться только споловиной грехов.
Верблюд шел стремительно, убаюкивая меня своими покачиваниями. Хотелось закрыть глаза изабыться, потому что если пребывать вчувствах, тоединственное чувство, которое сопутствовало дороге, это ужас, что мысейчас натонких верблюжьих ногах рухнем собрыва, ккоторому его повсевременно тянет. Очень скоро дорога стала представлять изсебя одни сплошные ступени, имне пришлось вновь влиться вдемонстрацию грешников.
Наодном изпривалов япозволила для себя устроить маленький «пикничок» ииспить местный чай, откушать лепешку. Чай был изчайной шелухи, аосновной ингредиент местной лепешки местный песок. Лепешки делали тутже нажелезке, напоминающей крышку отбочки, и, как японяла, вкачестве горючего выступали верблюжьи какашки. Ноэто японяла уже после трапезы…
Добравшись довершины, ятутже обмотала себя матрасом исвязала нас сматрасом крепко-накрепко веревкой донаступления оттепели. Настолько скупо ожидаемое всеми нами солнце помоим представлениям должно было быть величавым, неспешным, огромным. Нопод всеобщие рукоплескания выскочило такое малюсенькое ишустрое светило, что яеле успевала фотографировать. Иочень скоро вздохнув соблегчением ичастично избавившись отбремени грехов, ячутьли негалопом сновыми силами помчалась кавтобусу, чтоб прилечь ивосне узреть собственный пятизвездочный отель…