Всю свою сознательную жизнь я страдаю комплексом «неплохой девченки». С самого ранешнего юношества я ощущаю на для себя тяжесть под заглавием «оправдание надежд окружающих меня взрослых».
Мой дедушка, королевство ему небесное, очень обожал меня и никогда не увеличивал на меня голоса. Он мог просто огорчиться из-за моего проступка, но это было для меня нестерпимым наказанием. В школе учителя меня хвалили. И, если б учитель вдруг накричал на меня, для меня бы это стало вселенской катастрофой.
Повзрослев, я как и раньше теряюсь, когда мне грубят. Не выношу всякие административно-бюрократические учреждения и остальные ЖЭУ, где на тебя наорут с самого порога. Не люблю посещать больницы и консультации, где практически каждый доктор стремится запугать тебя до погибели, и на твое застенчивое уточнение не преминет увидеть: «Раз ты такая умная, для чего к нам вообщем пришла?»
Самое противное, что мне не все равно. Не все равно, что поразмыслит участковый педиатр по поводу бардака в ванной, не все равно, что произнесет тетя Клава по поводу того, что в два года мой ребенок сосет пустышку. В общем, несчастное публичное мировоззрение давит на меня, желала бы я этого либо нет.
Лет в 20 я сообразила, что необходимо поменять свое отношение и к для себя, и к окружающим. Моя самооценка не должна зависеть от наружных причин, а мировоззрение окружающих не должно оказывать влияние на принятие собственных решений.
Показательным примером для меня послужили тогда педагоги кафедры психологии. Таких безответственных людей необходимо было бы выискать во всем большом институте. Они отменяли лекции, ставили автоматы ни за что, опаздывали на семинары. Не успевали проверить контрольные, с ухмылкой извинялись и продолжали увлеченно говорить о собственной научной деятельности.
В то время их поведение возмущало меня до глубины души. Но позже я сообразила: их безответственность всходит от прозаической мудрости. Ну не лицезрели они смысла в жизни, чтоб истязать бедных студентов и при всем этом страдать самим. Все равно психологию практически все студенты знали, преподов просто любили, и на их проступки смотрели через пальцы. Отсюда вывод 1-ый: для того, чтоб тебя обожали, не надо быть идеальным.
Приблизительно в этом же возрасте я прочла книжку Маши Арбатовой. В душу запала одна фраза: «Я не водка, чтоб меня все обожали». Тогда и я задумалась: а так ли принципиально в моей жизни, чтоб меня все обожали? И кто эти все? Да, мне принципиально, чтоб меня обожали мои предки. Но они, что греха таить, будут обожать меня всякой, даже будь я отъявленной рецидивисткой. Мне принципиально, чтоб меня обожали близкие люди. Но для их не надо казаться неплохой, про мои недочеты они знают лучше меня самой. И кто же в конечном итоге остается? Малознакомые люди, соседи, сослуживцы. А так ли мне нужна их любовь?
Прошло уже много лет, но данная тема для меня еще открыта. Всякий раз, когда происходит какая-то противная ситуация, я обязана себя воспитывать. Вести с собой диалоги, взращивать, холить и лелеять свою самооценку.
Прихожу на почту. Тороплюсь. Еще на крыльце вижу курящую кассиршу, а это означает, что все мы обязаны будем ожидать, когда она накурится. Занимаю очередь, в душе уже злюсь. Здесь на глаза попадается график десятиминутных перерывов в работе кассы. На данный момент 15 00, последующий десятиминутный перерыв в 15.30. Сама для себя говорю: «Почему я должна растрачивать СВОЕ СОБСТВЕННОЕ время на ожидание. Почему, вообщем, я ДОЛЖНА ожидать?»
Решаюсь: «У вас 3 я касса работает?»
«Работает. Не видите, кассир отошла?» — отвечают из окошка выдачи посылок.
«У вас написано: перерыв в 15-30, на данный момент — 15 часов ровно».
«Ну, вышла кассирша, что сейчас?!»
«Тогда пусть кто-либо другой замещает, пока ваша женщина на крыльце курит!»
Женщина на крыльце в порыве злобы кидает сигарету, стремительно идет на свое рабочее место, но обслуживает обходительно. Я чувствую себя победительницей, и мне все это даже начинает нравиться. Через неделю вновь иду на почту с ребенком. Кассирша снова стоит на крыльце. Но, видимо, узнав меня, стремительно выбрасывает сигарету и идет работать.
Забеременев во 2-ой раз, встаю на учет в консультацию. 1-ая беременность была здорово омрачена принужденным общением с акушеркой. Ее стиль работы заключался в том, чтоб поначалу сильнее запугать, а позже выдавить побольше средств. В сей раз перехожу на другой участок и настраиваю себя на жесткую оборону в случае чего. Доктор и акушерка кажутся милыми, но меня уже несет: «Нередко ходить к вам не обещаю — у меня ребенок небольшой. Так что меня не отыскиваете».
«Отлично, — соглашается акушерка, — давайте договоримся: мы будем мыслить, что у вас все в порядке, если вас длительно нет. Но если что-то не так, приходите срочно сами. Отлично?»
Я более чем удовлетворена.
Еще на свою женитьбу я брала колье с камнями. Оно так прекрасное, и совместно с тем вычурное, что надеть его можно только с декольтированным вечерним платьицем. Поводов отправиться куда-нибудь в вечернем платьице с перчатками в моей жизни очень не достаточно. А здесь в первый раз за пару лет — юбилейный вечер свекрови в ресторане. Я радуюсь: наконец надену эту дорогую бижутерию, другого повода, может, еще лет 10 не представится. Прихожу в ресторан, блистаю.
Свекровь: «Давай поменяемся на вечер: ты мне свое колье, а я для тебя свою золотую цепочку».
Как тяжело сказать «нет», но я отказываю: «Я не надевала его много лет, и еще много лет не надену. А оно умопомрачительно подходит к моему платьицу…»
Она: «Но юбилей же у меня, а не у тебя…»
Выдавливаю: «Нет, простите, но обменяться не могу».
Стоит гласить, как сильна ее обида. Мне малость не по для себя, но в глубине души все таки я собой довольна.
Таких ситуаций в жизни происходит сильно много, и не всегда я веду себя верно. Как молвят психологи, нрав малыша формируется до 7 лет, а в особенности важны 1-ые три года жизни. У меня подрастает отпрыск, и передо мной проблема, как воспитать его приличным человеком и при всем этом обучить добиваться собственных целей.
Пример из песочницы. У моего отпрыска машина, с которой он играет. Подходит другой мальчишка и нахально выхватывает ее из рук. Мой малыш растерян, посматривает на меня. Моя мать бы в таковой ситуации произнесла бы мне: «Ничего, мальчишка поиграет и даст. Ты пока возьми чего-нибудть другое». А я с этим в корне не согласна: почему мой отпрыск, фактически, должен наслаждаться другим? Снова же сказать: «Иди и забери назад», было бы тоже не верно. Мне приходится вмешиваться и гласить чужому ребенку: «Отбирать игрушки нехорошо. Ты можешь попросить Тему дать для тебя поиграть с машинкой». Мать мальчугана же предпочитает не вмешиваться: сами разберутся.
На моих очах произошел очередной случай. В нашу группу ранешнего развития водят мальчугана Юру, который ведет себя очень жестко по отношению к другим детям. Как-то он больно стукнул девченку, она зарыдала и побежала к маме. Ее мать, враждебно настроенная дама, взяла этого мальчугана за плечи и произнесла дочери: «Подойди и стукни его так, как он стукнул тебя».
Девчушка растерялась еще более, лупить обидчика ей не хотелось. Но не растерялся мальчишка Юра: он ловко вывернулся из рук дамы, вновь подбежал к этой девченке и пнул ее. Тогда мать девченки сама его отлупила. Мать Юры же утомилось следила за происходящим. А все мы, включая психолога, были просто в шоке от увиденного, и в конечном итоге так и не сошлись в едином мировоззрении, кто прав, а кто повинет.
За несколько десятилетий жизнь в нашей стране поменялась, поменялись и взоры людей. Если нашим родителям было принципиально созидать в нас достойных членов общества, то сейчас мы желаем созидать собственных малышей сильными самостоятельными личностями. А наилучшее воспитание — это воспитание личным примером. Итак вот и приходится воспитывать себя наряду с ребенком.